Эту тетрадку мы нашли
на раскаленных камнях грунтовой дороги одной из улиц Крымска, затопленных в ту
ночь. Она лежала ровно посреди дороги и тоже побывала в наводнении – листки слиплись, строчки размылись. Я осторожно взял ее – как птицу – и перенес
на обочину. Чья-то история… Кто ее автор?
Взрослый человек, который хранил
частицу своей юнности в укромном месте, пока вода не нашла ее? Или подросток,
который выражал свои чувства? Жив ли он?
Представим, что некий человек
нарисовал на листке бумаги нечто важное и позитивное для себя. Каждый из нас
может мысленно оказаться на его месте. Кто-то нарисует дом, кто-то – людей,
кто-то солнце и цветы. Словом, листочек станет не просто листочком, а нечто
большим. Человека и листок соединит связь, на его поверхности человек выразил в
знаковой форме часть своего внутреннего мира. И на листок человек будет
реагировать как на некую весть о своем внутреннем. И ожидания человека
относительно этого листка, вероятно, будут связаны с такими смыслами как
интерес, ценность, доверие, творчество и пр.
А теперь представим, что этот листок
оказался внезапно порван на кусочки некой силой. Что произошло?
Произошло то, что человек никак
не ожидал в отношении своего рисунка. В этот момент человек цепенеет и
оказывается в состоянии замешательства. Неожиданное разрушительное событие
воспринимается как нечто вне-реальное, чего не должно быть. Перед глазами –
кусочки рисунка, который еще минуту назад был целым и нес столько позитивного. Но
теперь его нет, он разрушен – причем сам акт разрушения по смыслу «не
состыкуется» с содержанием рисунка и творческим порывом. Эта «несостыковка»
является одним из фактором, которые трудно осознать человеку, и который провоцирует эффект «харизмы травмы».
Разрушающая сила, которая не
связана с содержанием рисунка-жизни. Которая погружает в хаос нарощенное и прерывает
внутреннюю приемственность человека. После чего человек ощущает одиночество,
беспомощность, горечь...
Потеря близких: мужик спасал, но
не смог спасти жену... Сын – мать, настолько сильным был поток, который вырывал
людей… Кто-то не успел прийти на помощь. Дочь не смогла пробиться к матери –
навстречу шел вал из грязи, воды, досок и пр…. Невозможность спасти кричащих детей
и стариков... Ребенок видел как на его глазах погиб отец... Кто-то пережил
наводнение в доме – и в момент наводнения прощался с близкими, не веря, что
останутся живы…
Чем тяжелее катастрофа – тем
больше желание забыть себя. Пусть это желание сиюминутно – но некоторые
поддаются ему, пытаясь таким способом получить быстрое облегчение и выйти из
поля невыносимого. Если я забуду, что я нарисовал этот рисунок, если забуду,
что вообще умею рисовать – то мне станет легче обесценить потерю рисунка.
Но отказываясь от себя,
обесценивая – они получают страх встречи с собой, где-то там и когда-то.
Харизма травмы выражается в попытке ослепленного внезапностью катастрофы
человека стереть, уничтожить себя. Отказаться от себя – потерять персональное
время, бытие и существовать во вневременном,
застывшем ожидании повторения («нас снова смоет», «все равно все погибнем»
и пр). Или даже уничтожить себя – в буквальном смысле (суицид).
В результате катастрофы течение
событий на определенном участке жизни принимает характер и направленность,
которые не зависят от предыдущей истории человека и даже игнорируют ее. Прибавьте сюда масштаб бедствия и последующей суеты. Происходит своего рода обезличивание определенного участка жизненного пути – по
которому все же надо пройти. Именно здесь помощь психолога продуктивна. Путь от
«все вокруг – катастрофа» - до «катастрофа – вот это и тогда». Выбор: продолжать
травму или продолжать себя...
Возможно именно поэтому многие
люди, с которыми мы общались, стояли среди руин и рассказывали историю своей
жизни, эпизоды – которые они раннее не вспоминали, но которые оказались важными
именно сейчас, чтобы поговорить о них с нами. Нахождение себя, восстановление
внутренней истории… после чего появлялись силы и желание есть, общаться, жить
дальше.
С чем мы работали?
Оцепенение, хаос. Травмирующие
запечатления. Чувство вины. Забывание себя для облегчения боли. Существование в
ожидании худшего. Культ травмы: негатив безусловен (это всегда так будет),
радость условна (вот если бы…, то….). Обезличивание. Страх быть.
Что мы делали?
Мы были рядом. Мы разговаривали с
людьми. Помогали выйти из замкнутого круга травмы. Помогали осознать, пережить
то, что стучится в сердце. Снижали интенсивность переживаний. Не мешали горевать, но помогали оживать
времени и причине быть. Помогали перейти от продолжения травмы – к продолжению
себя. Снимали страхи у детей и взрослых: страх повторения, страх дождя…и воды.
Благодарность
Всем тем, кто не остался
равнодушным и оказал финансовую помощь. Ирине Павлей, Ольге
Громовой, Елене, Людмиле Шепеленко – благодаря Вам оказана необходимая психологическая помощь жителям
Крымска.
Это Благодарственное письмо от
Крымских коллег – адресовано и Вам!
